Никаких детей, ведь мы — европейцы
Европейские страны уже давно и активно занимаются всесторонним сексуальным образованием. Но сейчас они делают это не для предотвращения беременности, а как раз наоборот — чтобы она случилась. Вот что пишет по этому поводу New York Times: Все это — составная часть не таких уж и скрытых усилий Европы по повышению рождаемости. Дания, как и ряд других европейских стран, все больше беспокоится по поводу низкой рождаемости в стране. Такая обеспокоенность еще больше усиливается из-за продолжающегося финансового и экономического кризиса с его высоким уровнем безработицы среди молодежи, поскольку считается, что в таких условиях у нее мало желания становиться родителями. Итальянский министр здравоохранения назвал в феврале Италию «умирающей страной». Германия тратит большие деньги на семейные субсидии, но результата пока не видно. Депрессия в Греции еще больше снизила показатели рождаемости в стране. А в Дании рождаемость с начала 1970-х годов ниже так называемого коэффициента замещения поколения, составляя чуть больше двух детей на женщину. Из-за этого в стране наблюдается снижение численности населения. «Много-много лет мы только и говорили, что о безопасном сексе, о том, как избежать беременности, — рассказывает национальный директор неправительственной организации Sex and Society Марианна Ломхольт (Marianne Lomholt). — И вдруг мы подумали: а может, нам следует начать рассказывать и о том, как забеременеть?» Демографические изменения сказываются на Европе больше, чем на любом другом крупном регионе, за исключением Японии. По данным ООН, там примерно 28 европейцев в возрасте 65 лет и старше на каждые 100 жителей в возрасте от 20 до 64 лет, что почти в два раза больше среднемирового показателя. В США таких людей 24,7 человека. ООН считает, что к концу столетия этот европейский показатель удвоится. Ну что ж, удачи тебе, Европа. Когда приходится проводить занятия, убеждая людей в необходимости иметь больше детей, это указывает на наличие более глубоких проблем, чем те, которые можно решить в классе. Вот выдержка из истории об умирающей Италии, на которую дает ссылку New York Times: «Мы очень близки к порогу невозобновления, когда новорожденные уже не замещают полностью умирающих людей. Это значит, что мы умирающая страна», — сказала министр здравоохранения Беатриче Лоренци (Beatrice Lorenzin). «Такая ситуация имеет колоссальные последствия для всех секторов: экономики, общества, здравоохранения, пенсий и так далее», — заявила министр. «Нам надо проснуться, надо изменить культурные привычки, чтобы в предстоящие годы переломить тенденцию», — добавила она. Развитые страны во всем мире считают убытки и последствия от старения населения, такие как увеличение пенсионных выплат и расходов на здравоохранение. Но Италия, которая третий раз за шесть лет оказалась в состоянии рецессии, особенно уязвима. Как вы думаете, что произойдет быстрее: европейцы решат жить без щедрых выплат и услуг государства всеобщего благоденствия, или они откроют ворота иммигрантам? Приславший эти выдержки читатель и частый критик DF говорит следующее: Для меня это невольное признание того, что весь этот светский проект является катастрофой. На самом деле, в Европе есть очаги высокой рождаемости: это ее мусульмане, у многих из которых жизненные ценности радикально отличаются от европейских. Я бы порекомендовал вам комментарии этого читателя, в которых есть множество советов и предостережений, но не моральных или религиозных, а экономических. Ну, это если у вас не бывает нервных припадков по поводу «перенаселенности». Хотите ли вы поставить на то, что европейская кампания закончится провалом? Чтобы вернуть культуру рождаемости, европейцам придется восстановить нравственный порядок, который несовместим с современными взглядами и вкусами. Но не задерживайте дыхание. Мы все это уже видели. Вот отрывок из статьи, которую я написал несколько лет назад: Цивилизация зависит от здоровья традиционной семьи. Эти настроения стали азбучной истиной для социал-консерваторов, которые обычно не могут объяснить, что они имеют под этим в виду. Вот почему для многих наших современников это звучит как заезженная пластинка со стандартными фразами правого толка. Покойный социолог из Гарварда Карл Циммерман (Carle C. Zimmerman) считал, что это именно так, но он знал, почему. В 1947 году он написал большую книгу, пытаясь объяснить, почему нынешняя западная цивилизация переживает такой же кризис семьи, который предрешил падение Древней Греции и Рима. Его классическая работа Family and Civilization (Семья и цивилизация), только что переизданная в сокращенной версии ISI Press, полна устрашающих пророчеств, и заслуживает того, чтобы ее прочла широкая публика. Циммерман пишет, что во всех цивилизациях существует три основных типа семьи. Это «доверительная» семья кланово-племенного толка, которая преобладает в аграрных обществах. Модель «домашней» семьи это средний тип, и для него характерна семья как главная ячейка с сильными и обширными родственными связями. Такую семью можно найти в быстро развивающихся цивилизациях. И наконец, есть модель «раздробленной» семьи, для которой характерны слабые связи между и внутри основных семей. Это тот тип, который становится нормой для передовых цивилизаций. Когда в 5-м веке пала Римская империя, крепкие доверительные семьи племен варваров пришли на смену слабым и раздробленным римским семьям, став основой общества. Духовенство считало, что социальная структура, которая разрушила вечно воюющие между собой кланы и дала индивидууму больше свободы, лучше подходит для стабильности общества. Поэтому оно на протяжении веков реформировало европейскую семью, прививая ей привычку к семейному очагу. Мировоззрение в пользу поощрения рождаемости, которого придерживалось духовенство, укрепляло религию и веру, семейную преданность и способствовало деторождению. С 10-го века и далее «домашняя» семья преобладала в Европе, причем было это в период ее наивысшего культурного расцвета. Но затем пришла Реформация и Просвещение, когда произошел сдвиг культуры прочь от традиции в сторону индивидуума. Таким образом, с 18-го столетия «атомистическая» семья превратилась на Западе в культурную норму. Но в этом-то и заключается проблема. Общество, в котором правит модель раздробленной семьи, ослабляющая ограничительные узы его отдельных членов, прекращает производить на свет достаточное количество детей для самосохранения. Члены такого общества фокусируют свое внимание на удовольствиях сегодняшнего дня. Со временем такое общество прекращает свое существование из-за нехватки людей, что свидетельствует об отсутствии у него воли к жизни. Так было в Древней Греции. Так было в Древнем Риме. И это происходит сегодня с современным Западом. Социологические параллели ошеломляют. Почему расширение личных свобод ведет к демографическому бедствию? Потому что культура, не организующая коллективную жизнь людей вокруг семьи, создает такую политику и такие структуры, которые ставят в привилегированное положение индивидуума в ущерб семье. В предстоящие годы государство будет применять экономические стимулы или некие более драконовские меры, чтобы повысить рождаемость. Падающая в демографическую пропасть Европа уже создает экономические стимулы для повышения рождаемости, но особого успеха эти меры не имеют. Материальные поощрения помогают очень слабо. Почему? Циммерман не был религиозным человеком, но он признавал, что главная проблема это утрата веры. Религии, в которых присутствуют сильные доводы в пользу рождаемости, со временем умирают, отмечал он. Но умирают и те культуры, где нет мощных религий, способствующих рождаемости. В одной из статей я приводил аргументы Берка (политический деятель, публицист эпохи Просвещения, родоначальник идеологии консерватизма — прим. пер.) против однополых браков: Радикальная трансформация наших представлений о браке на Западе началась как минимум сто лет тому назад, и у нее было множество причин. Активность геев это лишь одна причина, являющаяся более поздним дополнением. Раздробленность и ослабление традиционной семьи при идеологии и динамичной культуре капитализма и индивидуализма продолжаются, что создает серьезные последствия. Как определили социологи, разводы и неполные семьи, которые получили распространение после сексуальной революции 1960-х и 1970-х годов, стали настоящей катастрофой для детей. (В порядке наблюдения можно отметить, что моя покойная сестра, рассказывая о детях, которых она учила в шестом классе школы, объясняла, что их слабая успеваемость тесно связана с эмоциональным стрессом, который они переживают в своих непрочных и неполных семьях.) Многие из нас осознают, что несмотря на перекосы и негативные изменения в институте брака за последние десятилетия, он пусть слабо, но все-таки сохранял свое первоначальное предназначение: производить на свет детей и создавать благоприятную среду для их роста и воспитания. Когда мы смотрим на брак не как на институт, который формирует нас, а как на нечто такое, что мы можем создавать или разрушать сами по своему усмотрению, чтобы это соответствовало нашим потребностям; когда брак для нас это только или в основном выражение любви двух людей друг к другу, то в этом случае узы, скрепляющие такой союз, становятся чрезвычайно слабыми. Признать однополые браки значит решительно порвать со старой точкой зрения, после чего это уже будет невозможно исправить. Будущее принадлежит тем, кто рожает. То есть, людям, у которых в голове совершенно иные идеи о смысле жизни, о браке и о рождении детей, чем у большинства в современном мире. Сегодня я беседовал со своей знакомой из старшего поколения о том, насколько нам лучше сегодня, когда уже не нужно сохранять несчастливые браки. Но мы согласились с тем, что маятник качнулся слишком далеко в этом направлении, и что у людей сегодня нет той социальной поддержки, которая помогала сохранять брак в напряженные моменты. Так или иначе, в своей «Семье и цивилизации» Циммерман говорит о том, что ни одно государство в истории не могло в законодательном порядке повысить рождаемость. Когда люди перестают думать, что в жизни надо рожать детей и создавать семьи, то это верный путь вниз к распаду семьи. Самое важное — найти здоровый способ для сохранения этих культурных и религиозных истин, и жить с ними в обществе, пока остальной мир идет по пути раздробленности и хаоса. Современный образ жизни не способствует ее сохранению.
